 Могущественный газовый король. Третий по влиятельности человек в России. Главный по экономике. Его называли по-разному. Он имел преданных друзей и ярых недоброжелателей. Он сам любил страстно и ненавидел до конца дней. Рем Вяхирев. Человек-Газпром. Он умер 11 февраля 2013 года в возрасте 79 лет.В последние годы его видели только самые близкие.Вяхирев не давал интервью, не занимался политикой, не участвовал в бизнесе. Его никто не искал, кроме пытливых журналистов. Но они ему за всю жизнь так надоели... Надоело рассказывать о том, что и так понятно. Газовые империи легко и непринужденно строятся только в волшебных снах. На деле - склоки, обиды, разочарования. Но и радость, удовлетворение, тяжелый, но продуктивный труд. Его современники вспоминают - что-что, а работать Рем Вяхирев любил. Это было у него с детства.Семья потомственных интеллигентов. Родители - оба преподаватели. Отучились в величественном Ленинграде, а попали по распределению в подзабытую богом Большую Черниговку. Тогда это была Куйбышевская, теперь - Самарская область. Рем был старшим из шести детей. В сорок первом году не успел пойти в школу, как детство Вяхирева перепахала война. Пришлось работать. Вспоминал, что убирали день и ночь с бабами картошку, потому что мужиков всех забрали. В восьмом классе пошел разгружать на Волге суда - работа каторжная, зато что-то платили.На нефтегазовый факультет политеха поступил тоже по бедности. Там был недобор, и, чтобы закрыть все студенческие дыры, давали повышенную стипендию. Особую популярность факультет по понятным причинам приобрел среди участников войны. "Жрать хотели, ужас, что творилось в государстве, разруха", - коротко оценивал свои студенческие годы Рем Вяхирев. Бывалые солдаты снисходительно называли не нюхавших пороху студентиков "пацанами", но планку заставляли держать. В 1956 году с дипломом на руках попал по распределению в "Куйбышевнефть", где и промотался по скважинам целых пятнадцать лет. А потом судьба сама навела на нужный путь. В Оренбурге открыли газовое месторождение. Туда поехал опытный специалист Вяхирев.Там и произошла судьбоносная встреча, которая определила всю дальнейшую жизнь. По партийной линии на завод пришел Виктор Черномырдин. Черномор. "Он был больше поэт, лирик. А я физик, практик. Мы друг друга как-то понимали и любили", - говорил Вяхирев.При первой же попытке добычи газа на Оренбуржье прогремел взрыв. Вяхирев орал на работников, но только от безысходности. "В Советском Союзе же ни труб не было хороших, ни оборудования. У нас сепаратор, который отделяет газ от конденсата, пару дней поработал и рванул. Два человека погибли", - рассказывал Рем Иванович. Он тогда уже хотел поставить крест на своей карьере и даже жизни. Должны были стопроцентно исключить из партии. Это означало - отдадут под суд. Не исключили. Не отдали. Первый раз тогда по-крупному пронесло.Он продолжал настаивать на том, что такая могучая отрасль хозяйства как газовая промышленность должна находиться в одних руках - государственных. А в профильном министерстве - одна безалаберность и бюрократия, бездельник на бездельнике сидит и непрофессионалом погоняет. Он ходил, разговаривал с Черномырдиным. Наконец, разрешили написать концепцию государственного концерна по добыче газа. Сидели на подмосковной даче, как заговорщики, несколько дней. Никуда не выходили. Составили корпоративный устав и понесли защищать на совет министров. Четыре раза защищали. На пятый председатель совета министров Николай Рыжков махнул рукой: "Черт с вами! Делайте, что хотите!"Потом он много раз повторял, что не собирался быть главой компании. "Муторно, драли же ни за что". Но что отказываться, когда все хозяйство уже на руках? Приступил. Стояли девяностые, мягко говоря, смутные времена. Даже на Крайнем Севере люди зарплату по полгода не видели. Отоваривались из совхозов, которые стояли на балансе Газпрома. А он и в эти времена просчитывал наперед, как сам иронизировал, "на случай войны". Считал, что нельзя национальное достояние делить между разными хозяевами. Ведь у каждого могут быть свои интересы...Он руководил Газпромом десять лет. Создал основу нынешней структуры концерна. Впервые вышел напрямую на европейского потребителя. Сделал Газпром "второй кассой" государства, и выдавал из этой кассы средства в наиболее тяжелые времена. Ушел в отставку в 2001. Тут же, как водится, получил орден. "Получил и пошел, сказал "спасибо", и все нормально". Его подозревали, ругали, хвалили, просили отдать под суд, наградить еще чем-нибудь, раскулачить, оставить в покое. О нем писали разоблачительные и хвалебные статьи. А он просто ушел и завел подсобное хозяйство со свиньями, курами и оленями, которые хоть и не северные, но все-таки напоминают ему о Заполярье, исхоженном вдоль и поперек с лопатой, в грязи по колено или снегу по пояс.Последнее интервью удалось взять у него корреспондентам журнала "Forbes". Он был собой, и перед фотокамерой ходил в рубахе с надписью "Wintershall". Поговорил с душой, но, в основном, о том, сколько комбикорма и какой марки расходует на свое домашнее животноводство. В конце лишь сказал, что рад. Рад видеть развитие компании, социальные гарантии, которые она предоставляет, размах и технологии производства. Закидывая удочку в пруд и погружаясь в спокойное созерцание, сказал: "Насчет денег у нынешних мозги хорошо работают: они же понимают, откуда бабки, что такое Север и кому надо платить".
|
